Глава 6 и 7.

Глава 6.
Переезд в Омск. Учеба в школе № 10. Жительство на ул. Комсомольская 34. Первый барак. Возвращение отца в Омск.

Переезд в Омск и для меня, и для мамы, был значительным событием – обрывалась наша крестьянская жизнь, начиналась новая, городская. Мама поступила на Сибзавод, в ремонтно-механический цех, уборщицой. Омск в 1936 году был пыльным, одноэтажным городом. Конечно, в центре была улица Ленина, театр, 4-х и 5-ти этажные дома, но основная масса населения жила в частных, одноэтажных домах. И мы поселились в частном доме, по улице Комсомольская 34. На кухне. Спали на полатях. Кроватей у нас не было. Стол только кухонный. Из кухни, направо, и налево, входы в комнаты хозяев. О них я ничего плохого сказать не могу – итак они нас приютили за 15 руб в месяц. Удобства, естественно, во дворе, вода в водозаборной будке, довольно далеко. Одна копейка ведро. Носили на коромысле два ведра. На кухне, где мы жили, стояла бочка, куда и таскали воду. Печки топили дровами. Улица Комсомольская идет параллельно улице Красный Путь, которая идет от дворца пионеров, до Сибзавода, и дальше, до Лесозавода. Наша улица на квартал ближе к Иртышу, до которого от нас было 2-3 квартала. Недалеко. Весь берег Иртыша был покрыт сплавленным лесом, а чуть ниже, был Остров, на который шел деревянный мост с большими деревянными же быками для защиты от ледохода. Мы быстро освоили Остров, проводя летом там целые дни.
Я пошел в 5-ый класс школы № 10. Она была ближе к центру, но так же не далеко от берега Иртыша. Школа была каменно-деревянная, с хорошим двором, где мы проводили перемены. Сохранилась моя «Ведомость оценки знаний учащегося» школы № 10, Сталинского района города Омска за 1936/37 учебный год. Оценки теперь уже ставили уже «отл», «хор» и «пос». Не так, как в Викулово. Мы каждый год сдавали испытания или экзамены. Учился я также посредственно, с основном. Дисциплина тоже была не на высоте. За 3-ю четверть оценка по дисциплине «пос». Очень мне не давался немецкий язык – оценка «пос» тут еще завышена. Я просто ничего не знал. Да и по русскому у меня успехи были скромные. Это видно из сохранившихся работ 1936 и 1937 года.
Мама, чтобы прокормить двоих детей, стирала людям белье, мыла полы. И даже за 10 руб в месяц ежедневно приносила хозяевам два ведра воды. Где то, году в 1937, отец освободился из заключения и приехал в Омск. Поступил плотником в Стройтрест. И вскоре, нам дали комнату в бараке. Барак был не большой, на взгорке, слева, перед спуском на улицу Ленина. В это время отец строил 4-х этажный дом, замыкающий площадь им Дзержинского. Дом и сейчас стоит, а барака, в котором мы жили, давно нет. Но в то время, для нас, это было первое, самостоятельное жилье в Омске. Комната в бараке была крохотная, в ней стояла плита, топилась дровами. Помню, зимой было очень жарко.
А в школу мне ходить стало дальше – мимо театра, мимо здания НКВД, Обкома, и Педиститута. Сохранилось свидетельство об окончании школы № 10, 1939 год. Мы иже учили Конституцию СССР. Только по немецкому «пос», а остальные я вытянул на «отл» и «хор». Постепенно появился вкус к учебе.

Глава 7.
Школа № 19. Барак на Октябрьской 171. Толя.

В 1939/40 учебном году я учился уже в школе № 19им. Ленина. Она расположена не далеко от театра, против здания НКВД, вблизи Тарских ворот Омской крепости, в большом, 4-х этажном здании, построенном еще до Революции как гимназия. Фактически, это самый центр Омска. В этой же школе, и в те же годы, как я узнал позднее, учился и поэт Роберт Рождественский. Но мы не были знакомы.
Сохранилась моя ведомость за этот учебный год. Оценка «пос» там преобладает. Перевели меня в 9-ый класс без экзаменов. Дело в том, что в это время я был болен какой то легочной болезнью («туберкулезный бронходенит»), и посещал тубдиспансер, на улице Красный Путь, между Сибзаводом и Лесозаводом, такое низенькое, серое, деревянное здание. Сохранилась справка из больницы, и заявление от Кожевникова Е. Е., написанное мной на листке от записной книжки. Шел педсовет, и все надо было оформить срочно. Это было 16 мая 1940 года.
От диспансера, зимой, я ездил в туберкулезный санаторий в Заводоуковск, под Тюменью. Помню, там мы встретили новый, 1940 год. Была фотография в санатории, да вот я ее что то не нахожу. На обратном пути в Омск у меня с вагонной полки украли пальтишко. Кто то позарился.
На площади Дзержинского, в нашем первом бараке, прожили мы мало. Переехали в другой барак, побольше, на улице Октябрьская 171. Здесь рядом стояли два барака одинаковых, каждый по 3 крыльца, покоем. Наш имел № 1. Комната в бараке была сперва побольше, а потом ее перегородили пополам. За перегородкой поселилась другая семья. У них еще была девочка, примерно нашего возраста. В комнате была печка, и люк в подпол. Перед окном мама даже умудрялась сажать что то на грядке. Удобства во дворе, а вода так же в водозаборной будке, но далеко.
Мама в это время училась в вечерней школе и, по моему, закончила 7 классов. Работала он в том же цехе, но уже стала учетчицей. Точно я не знаю, что это такое. Отец в это время строил дом на углу, сразу же за мостом через Омку, против памятника жертвам Революции. Я приходил к нему, и он кормил меня булкой и рыбой в томатном соусе, которую мы покупали в гастрономе на ул Ленина. В это время я мечтал о моделировании самолетов, и отец, уступая моим просьбам, купи мне книжку по моделированию. Посещал я и Дом Пионеров. В саду, при этом Доме, я застал еще груду кирпича, остаток взорванного собора. Красивое было строение. Я видел его на оной из старинных открыток.
В период первых лет жизни на Октябрьской 171, осенью, умер мой брат Толя. Как он родился и рос, я не помню, а вот как мы сидели у его гроба, это помню. Он, вероятно, был совсем маленьким. Особенно тяжело переживал его смерть мой брат Павел. А я нет. Была где то фотография нас у его гроба, да вот что то я ее не нахожу. В период жизни на Октябрьской 171, приходятся и мои первые увлечения радиолюбительством. Это было уже в классе 9-ом. Я строил детекторный приемник, и он работал. Это казалось мне чудом. У нас был дровяной сарай, в нем я начал строить байдарку, но так и не успел ее закончить. Настали другие времена, другие заботы. Детство уходило.